ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
Прости меня, Создатель, за тавтологию, но я тут засомневался насчет сомнений. Являются ли они элементом творчества или это – неуверенность дилетанта?
И может ли человек-творец не быть дилетантом хотя бы в малом, спонтанном, в том, что невозможно сотворить без проб и ошибок, что становится очевидным лишь на определенном этапе созидания? Где опыт может быть тормозом, а отточенность приемов – барьером на пути создания шедевра. Ну не совершенно пока что это твое изделие, какой бы важный вид на себя ни напускало!
Но тогда здоровый дилетантизм – это необходимый элемент творчества?!
Механик или строитель, собирающий изделие по выданным ему чертежам и в полном соответствии с разработанной кем-то технологией творцом быть не может, только создателем. Ведь он – всего лишь прилежный исполнитель. Некий интеллектуальный придаток к монтажному инструменту и набору деталей.
И этим сравнением я не хочу никого обидеть. Такой труд в нашем индустриально развитом обществе просто необходим. И мог бы быть весьма широко востребован. Но как мало людей способно трудится именно так! Они такая же редкость, как и гении. Именно творческая жилка (по образу и подобию) заставляет людей постоянно что-то улучшать, сомневаться казалось бы в очевидном, раскачивать незыблимое, и поэтому зачастую гнать брак там, где места или условий для творчества изначально не предусмотрено. Чего же тогда удивляться, что дефицит добросовестных и пунктуальных исполнителей привел к появлению автоматизированных линий, где процессом полностью управляет послушный искусственный интеллект, заведомо лишенный этой вредной на конвейере творческой жилки.
Так вот скажи, Господи, кто мы в твоей задумке? Творцы или исполнители? Или же все-таки некий трудовой коллектив, где нужны и инженеры, и рабочие?
Как бы нам разобраться между собой?
Изначально мы все должны быть равны, ибо мы дети одного праотца, если верить легенде о нашем происхождении. В то же время мы не являемся клонами, ибо у нас есть и общая мать. Таким образом, неравенство качеств, получаемых потомками еще при рождении, было тобою задумано или непроизвольно заложено через комбинации генов. Хотелось бы предположить, что в целях райской гармонии. Ведь цивилизация сапожников вымерла бы без хлеборобов.
Вот тут-то и возникает вопрос, на который можешь дать ответ только ты. Мы же – только ломать над ним голову.
Если человек создавался тобой для жизни в раю, значит - он был обеспечен всем готовым без ограничений.
Видимо, именно этим целям отвечало то раеустройство, сведения о котором дошли до наших дней.
С точки зрения известных нам способов хозяйствования оно было организовано весьма рационально: сад, огород, скотина. В основу райской сытости был положен приплод. А его появление достигалось различными способами размножения.
Не надо быть академиком, чтобы заметить на теле первого человека анатомические признаки, предполагающие у него функцию полового размножения. Зачем? Ведь половой партнер был создан тобою для него позднее, да и то лишь по его настойчивой просьбе и, причем, на изначально неравных условиях происхождения. Будто бы куклу слепил ему для утехи. А может быть для чего другого?
Согласись, что это выпадает из той стройной концепции райской жизни, которую ты реализовывал день за днем.
Так было ли размножение человека предусмотрено в твоих планах? Если – да, то зачем? Был ли у тебя некий проект утилитарного использования человеческого приплода в рамках райской функциональности? И не это ли в конце концов «взорвало» твой рай?
Что могло нарушить состояние нескончаемого блаженства вечного пребывания в раю? Что разрушило естественность наготы, утоления голода, наслаждения от удовлетворения желаний тела и души? Что вошло в нашу райскую жизнь и в один момент обратило любовь твою, Господи, в негодование? А может, накопилось до критической массы и приобрело новое свойство, новый смысл, оставаясь внешне тем же самым словом, подобно оптимистическому лозунгу «мирный атом в каждый дом» после катастрофы в Чернобыле...
В природе существует множество законов сохранения конкретно одного, другого, третьего, но все они по смыслу сводятся к тому, что ничего не возникает из ничего и не исчезает в никуда.
Так и любовь твоя, Создатель, оказалась во власти законов природы.
Ты наделил ею нас, как свое подобие, но не подумал о том, что распространится она через нас на потомков наших. И когда увидели наши прародители, как поступил ты (уж не знаю, как именно, но, видимо, функционально) с их детьми, с тем самым приплодом, которым всегда по хозяйски распоряжался у себя в раю, то обуял их стыд великий за беспечность свою, за райское, но скотское по сути своей существование.
И не важно, открыл ли им глаза змей-искуситель, или червь сомнений прогрыз-таки броню райского кайфа. Просто открылось им многоликость слова любовь.
Оказалось, что цыпленка можно любить и как пушистый желтый шарик, который пищит и суетится в поисках пищи, и как аппетитного цыпленка-табака на тарелке.
Можно с легкостью назвать любовью и невыразимое ощущение родства душ с человеком, с которым прожил жизнь, и кратковременные сексуальные услуги, покупаемые за деньги.
Что это? Бедность нашего лексикона или ширма, прикрывающая стыд от поступков, совершаемых по правилам райской рациональности, лишенной всех других чувств, кроме перманентного состояния любви, как любования избранным и обладания им вне личной ответственности? Там, в раю, доступно было все, кроме плодов с «древа познания». А может быть оно было «древом совести»? И не наготы тела своего устыдились наши первопредки, но пустоты души, не прикрытой ответственностью за свои желания и поступки, а потому неспособной сберечь свое потомство, которому вечная райская жизнь, похоже, гарантирована не была. И покинули они райские кущи в знак протеста, а ты вдогонку посылал проклятия, приправленные любовью: одумайтесь, вернитесь, а я уж так вас люблю, что без меня не проживете! О райской жизни еще не раз пожалеете! Но всех раскаявшихся по возвращении прощу немедленно! Как только, так сразу!
Видишь, как можно все запутать! А ведь только над смыслом одного слова задумался!
Вот почему я снова удивляюсь тому, что не наделил ты нас свойством обмениваться образами, понимать не слова, а мысли! Недоработка или умысел?
Если умысел, тогда итог твоего сотворения нас был запрограммирован заранее. Если нет, то лопухнулся ты с нами, понадеявшись на абсолютную притягательность райской жизни.
Как будто что-то недопонял в себе, закладывая в нас свое подобие и свой образ?
А может быть наоборот – знал себя, как облупленного, и рай был сладкой, но жестокой проверкой на соответствие только тем присущим тебе качествам, которые ты хотел оставить в своем творении?
Как бы то ни было, снова и снова не дает мне покоя тезис о нашем «образе и подобии». Чего я только с ним не делал, как только ни выворачивал, чтобы понять: КОМУ и В ЧЕМ!
И никак не избежать дуализма. То ли, повторяю, сам ты далек от совершенства (по твоим/вашим там высоким меркам) - вот и мы получились такие. То ли наоборот: ведь подобие не означает копию! И в совершенстве своем осознал ты, что высшая степень искусства творца – создавать несовершенность, ибо только она дает жизнь! А совершенство – только присутствие.
Совершенство по сути своей - что? Сужение поля активной деятельности до единственно оставшегося после творения занятия: любования результатом завершенности, затем идет привыкание, выравнивание потенциалов и, как финал, полный творцу конец!
А вот несовершенство всегда зудит, подстегивает, одним словом – стимулирует!
Может, конечно, все это: про образ и подобие - выдумка? Ошибка переводчиков с божеского диалекта на людской или бред толкователей своих «глюков»? Но, с другой стороны... Уж не здесь ли заложена та самая главная информация, через которую лежит понимание и тебя в нашей жизни, и нас - в твоей. Стоит понять код и вместо набора каракулей перед тобой откроется книга бытия!
И к чему было так все запутывать? Мы и сами-то себя с трудом понимаем, а тут еще ты темнишь со своим суперкодом!
Замечаешь, стоит только задуматься над смыслом какого-то слова, как приходится вновь учитывать разнообразие представлений участников дискуссии о предмете спора. И прежде чем ответить на поставленные вопросы, надо всякий раз договариваться о том, как мы понимать рассматриваемые термины, какой смысл закладывать в знакомые и привычные слова, какой образ ассоциировать с ними. Ведь и здесь различия встречаются буквально на каждом шагу!
Вот, скажем, твой образ.
Тот самый, что признается каноночески – в виде лысоватого старца с седой бородой и суровым ликом.
Нет, нет, я и не думаю критиковать художников за такое конкретное видение твоего облика. Вполне возможно, что существовал некий словестный портрет, на основании которого был создан, как сейчас говорят, фоторобот. И я не удивлюсь, если вдруг окажется, что «заказчик» тебя и в глаза не видел. Однако, прикинув все плюсы и минусы внедрения в сознание людей того или иного имиджа, он остановил свой выбор именно на седобородом старце. Я даже могу предположить – почему. У большинства народов старики были в почете. Во-первых, потому, что в те времена их было сравнительно мало, во-вторых, доживание до соответствующего возраста требовало не только природного здоровья, но и определенного ума. Таким образом, приобретенный ими опыт являл собой несомненную ценность для сообщества людей, желавших улучшить, облегчить свое существование.
Понятно, что образ старца в этих условиях был выигрышным по сравнению с каким-нибудь крепким красавцем, пусть даже в лице узнаваемого защитника-вождя. Да и мысли прекрасной половины паствы, целующей икону со старцем, очищались от тайных мечтаний о земной любви к неземному кумиру.
И с такими аргументами я бы запросто согласился, но пресловутое «по образу и подобию» не дает покоя и путает все карты.
Уж коли ты, Создатель, наделил меня логикой, так дай ею воспользоваться.
Нигде не сказано, и не изображено, что праотец наш – Адам был похож на тот твой иконописный образ, который привычен для нас сегодня. Мало того, репродуктивные функции и запросы Адама (успевшего за короткий срок завести себе вторую жену) были явно «на высоте». Это не вяжется с тем, каким художник изобразил тебя – прототипа для образа Адама, сотворенного тобою по своему «подобию».
Возможно, что «маскарад» состоялся и не по твоей инициативе, но, похоже, что с твоего согласия (или неведния на тот момент по «кто его знает» какой причине).
Смущают меня также обстоятельства сотворения Адама. Почему-то для его создания был выбран способ лепки из праха (кстати, не мудрено, что столь аморфный материал повлиял на характер твоего творения, и Адам легко поддался на уговоры Евы, созданной из более твердого материала, каким, несомненно, являлось ребро). Я понимаю, что скульптор ваяет свои произведения из подручного материала, и пользуется для этого не только своим телом – руками, но и специальным инструментом. Однако, еще с библейских времен, других, альтеренативных спосбов сотворения себе подобных человечество не знало. Есть, конечно, такое явление, как партеногенез – размножение без оплодотворения, но в таком случае, Создатель, ты обязан был быть женщиной.
Ведь что же надоумило тебя, с одной стороны, разделить свои живые творения по полу с целью воспроизводства им подобных, а с другой стороны, создать подобного тебе совсем совсем иным путем, не похожим даже на зачатие «в пробирке»? Все это подозрительно напоминает рассказ о найденном в капусте младенце. Мы что, по твоим меркам, до сих пор еще несмышленыши?
Какую тайну сотворения живого ты от нас утаиваешь до сих пор?
Полное мое недоумение порождает к жизни новую версию, которая предполагает твое, Господи, существование во времени. Уж как ты с этим природным явлением уживаешься, не знаю. Крутит ли оно тебя (или ты его) на «круги своя», или течет оно по воле твоей руки из крана вечности. Но, вспоминая лепку из праха, вполне логично представить, что создал ты нас еще в своем младенчестве. Играл себе в песочнице, подражая кому-то или чему-то, и свято веря в игру, как ребенок верит в сказку, да и вдохнул ненароком в содеянное искру жизни. Вот так и получились мы - какие уж есть!
И не до нас тебе было, как не до детских забав и нам самим - повзрослевшим. Но вот борода поседела, суета улеглась, и вспомнил ты вдруг о глиняном человечке, решил глянуть, что с ним сталось. Раздвинул тучки времени, да тут-то и засек тебя художник... Ох, видно не в момент умиленного любопытством созерцания дела своих неловких детских рученок, а суровой оценки последствий детской игры, породившей разгул драматизма на отдельно взятой планете на окраине круговерти мироздания. То-то лик твой, обычно, такой суровый!
А что, по-моему, складно получилось, а?
Самое интересное, что, пытаясь докопаться до смысла сотворения тобою нас, как подобных тебе, я в поисках ответа как бы сотворял тебя сам, и, постигая твои замыслы, примеривал их на тебя через последствия наших поступков.
Может быть, великая тайна бытия в том, что, завершив некий цикл своего существования, ты воссоздал себя в нас, как переходит в разрозненные химические соединения тлен нашей оболочки, как витают в пространстве однажды сгенерированные нами импульсы сигналов, управляющих или управлявших когда-то телом и душой. Они будут то усиливатся то затухать, трансформируясь, но не исчезая, ибо, несмотря на кажущуюся бесконечность, мы существуем в рамках замкнутого цикла мироздания, где «все было» и «все есть».
А еще, настойчиво зреет понимание, что все мы – это, фактически, ты и есть! Во всей своей всеобъемлющей творческой непредсказуемости, без которой не было и не будет гениального прорыва ни в искусстве, ни в науке, ни в технике. Вера в себя через тебя, как собирательный образ, уважение любого к каждому, как проявлению тебя в нас, поможет всем обрести свое чувство единого Создателя. Когда-нибудь с ним придет к нам глубокое понимание возложенных на каждого задач, поможет избежать конфликтов непонимания друг друга, будь-то в семье, между государствами или конфессиями.
Выходит, что мы создаем и, пусть далеко не сразу, но создадим-таки то, что для тебя (и для нас всех) станет опытом. Таким опытом, что позволит сотворить нам рукотворный рай, по сравнению с которым канонический имидж рая библейских времен покажется убогим грязным сараем. Такой рай, в котором не будет места для пресловутого райского прозябания, способствующего незаметной деградации души и тела, процессу умирания творческих способностей любого созидательного уровня.
Говорят, на седьмой день творения ты отдыхал.
Вот видишь, и в этом мы – суть твоей устающей плоти.
Но процесс творчества в мировом масштабе остановить нельзя.
Необходимо поддерживать разность потенциалов там, где это жизненно необходимо.
Полагаю, что сегодня выбор твой пал на меня. Сегодня - я поддерживаю огонь в очаге, где варится пища для размышлений, где могут закипеть и даже выплестнутся страсти. Сегодня моя задача следить, чтобы они не перелились через край, не залили огонь творчества, превратив его в черные угли зависти и ненависти.
Я буду очень стараться, Господи! Но и все вы, сидящие вокруг в ожидании воскресной похлебки, не будьте пассивными зрителями, следите за процессом, ведь это и в ваших интересах, чтобы ничего не пригорело.
И уже совсем скоро мы пригласим тебя, Создатель, за один стол с нами!
Мы не будем лебезить и заискивать. И вместо бормотания молитвы до еды мы громко и четко попросим тебя об откровенном разговоре после. Неужели мы не вправе даже надеятся на него? Ведь говоря с нами, тебе, в итоге, придется всего лишь общаться с самим собой.
Неужели у тебя есть тайны от самого себя, а?
(продолжение следует)