Солодкої паски, смачної ковбаски!

                                  ХРИСТОС ВОСКРЕС !!!

То ж не була вузесенька стежина...

То ж не була вузесенька стежина.
Там цілі юрми сунули туди.
І плакала Марія Магдалина,
що не подав ніхто йому води.

Спішили верхи. їхали возами.
Похід розтягся на дванадцять верст.
І Божа Мати плакала сльозами —
та поможіть нести ж йому той хрест!

Чи ви не люди?! Що за чудасія,
дають старцям, підсаджують калік.
А тут же йде, ну, добре, не Месія,—
людина просто, просто чоловік!

Юрма гуде, і кожен пнеться ближче.
Хтось навіть підбадьорює: терпи,
вже он Голгофа, он Череповище! —
хрущали під ногами черепи.

Сказати б, зброя, це хіба єдине?
Так що б зробили стражники юрбі?
А в юрмах тих малесенька людина
тягла хреста важкого на собі.

І хоч би хто! Кому було до того?
Всі поспішали місце захопить.
Воно ж видніше з пагорба крутого,
як він конає, як він хоче пить.

І він упав. І руки аж посиніли.
Тоді знайшовся добрий чоловік:
наморений, ідучий з поля Симон,
що йшов додому, в протилежний бік.

Коли ж звершилась вся ця чорна справа,
і люди вже розходилися ті,—
от парадокс: заплакав лиш Варава,
розбійник, не розп'ятий на хресті.

Чи пожалів, чи вдячен був Пілату,
чи втямив, темний, раптом щось нове:
що Божий Син таки іде на страту,
а він, розбійник,— він таки живе.
                                                Ліна Костенко.

Тайная вечеря.

Тайная вечеря. Чистый четверг.
Всё решено. Уже завтра распятье.
Станут врагами и други, и братья.
Тайная вечеря. Времени бег...

До Воскресенья - всего лишь три дня,
страшных три дня, равных тысячелетьям.
И над пустыней - сухой, жаркий ветер...
"Отче, почто Ты оставил меня?"

Он ещё хрупкий живой человек.
Он сомневается, ропщет, страшится...
Завтра всё сбудется, всё совершится...
Слёзы бегут из-под сомкнутых век...

Рядом Мария, подруга, жена.
Тайная вечеря - словно венчанье.
Хлеб и вино, и прощенье, прощанье...
А в Иудее бушует весна...

Трудно быть Богом и слышать: распни!
Больно, немыслимо быть человеком,
избранным Господом, проклятым веком!
Тайная вечеря, дух укрепи!

Завтра... Он знает... Он крест понесет...
Время уйдет, обнулится, воскреснет...
Слышишь пасхальной мистерии песню?
Ровно три дня до великих высот...

(с) Ирина Карпинос

Ярко... или Накликаю весну.

Так хочу, чтобы она уже пришла - сил нет! С солнышком, теплом, цветением , птичьим щебетом... и Светлым Воскресеньем. А пока  я её  вышиваю.
Яркие цвета люблю больше в природе, а  в интерьере, одежде и рукоделии предпочитаю спокойные тона, но тут ведь такое дело - весна! Поэтому - ярко!
Ограничила количество цветов, ударение сделала на солнечный - захотелось, чтобы картинка сияла, как весенний день.

Вот такое намечается у меня пасхальное деревце, будет украшать наше жилище в праздничную неделю.

Ага, и еще на злобу дня: весна, как говорится вот-вот, а некоторые заказали пироги... ну и как ты им откажешь? А себе как? Ну вот когда перед тобой блюдо с румяными пирогами классического украинского размера "а шоб два рази не тягнутись".

Печаль.

З Великоднем!

Всім миру, щастя і добра!
Христос Воскрес!

Пасхальное.

…А между тем благая весть — всегда в разгар триумфа ада, и это только так и есть, и только так всегда и надо! Когда, казалось, нам велят — а может, сами захотели, — спускаться глубже, глубже в ад по лестнице Страстной недели: все силы тьмы сошлись на смотр, стесняться некого — а че там; бежал Фома, отрекся Петр, Иуда занят пересчетом, — но в мир бесцельного труда и опротивевшего блуда вступает чудо лишь тогда, когда уже никак без чуда, когда надежда ни одна не намекает нам, что живы, и перспектива есть одна — отказ от всякой перспективы.
На всех углах твердят вопрос, осклабясь радостно, как звери: «Уроды, где же ваш Христос?» А наш Христос пока в пещере, в ночной тиши. От чуждых глаз его скрывает плащаница. Он там, пока любой из нас не дрогнет и не усомнится (не усомнится только тот глядящий пристально и строго неколебимый идиот, что вообще не верит в Бога).
Земля безвидна и пуста. Ни милосердия, ни смысла. На ней не может быть Христа, его и не было, приснился. Сыскав сомнительный приют, не ожидая утешенья, сидят апостолы, и пьют, и выясняют отношенья:
— Погибло все. Одни мечты. Тут сеять — только тратить зерна.
— Предатель ты.
— Подослан ты.
— Он был неправ.
— Неправ?!
— Бесспорно. Он был неправ, а правы те. Не то, понятно и дитяти, он вряд ли был бы на кресте, что он и сам предвидел, кстати. Нас, дураков, попутал бес…
Но тут приходит Магдалина и говорит: «Воскрес! Воскрес! Он говорил, я говорила!» И этот звонкий женский крик среди бессилия и злобы раздастся в тот последний миг, когда еще чуть-чуть — и все бы.
Глядишь кругом — земля черна. Еще потерпим — и привыкнем. И в воскресение зерна никто не верит, как Уитмен. Нас окружает только месть, и празднословье, и опаска, а если вдруг надежда есть — то это все еще не Пасха. Провал не так еще глубок. Мы скатимся к осипшим песням о том, что не воскреснет Бог, а мы подавно не воскреснем. Он нас презрел, забыл, отверг, лишил и гнева, и заботы; сперва прошел страстной четверг, потом безвременье субботы, — и лишь тогда ударит свет, его увижу в этот день я: не раньше, нет, не позже, нет, — в час отреченья и паденья.
Когда не десять и не сто, а миллион поверит бреду; когда уже ничто, ничто не намекает на победу, — ударит свет и все сожжет, и смерть отступится, оскалясь. Вот Пасха. Вот ее сюжет. Христос воскрес.
А вы боялись.

                                                                                     Дмитрий Быков.

Готовность номер один...

По полметра колбасы на брата...

По писанке каждому близкому....

Пасочки для всех родненьких...

Светлой и радостной Пасхи всем добрым людям!

Будьте здоровы и счастливы!

Пасхальные картинки.

Прибираю и украшаю дом к светлому празднику.
Накопилось всего.
По тому,  как менялся стиль вышитого декора можно проследить, как с течением времени совершенствовались материалы, открывался доступ к новым схемам, ведь не так давно мы вышивали то, что в руки попадало.

Но не меняется наша многолетняя традиция - паски и писанки мы делаем своими руками.

Готовлю краски.